Путь на восток. Летопись Моттеруэля - Вадим Боратинский

– Разумеется, вы ничего вчера не заметили, но, к счастью, я был в состоянии сделать это – за нами следят, – судя по уверенному тону и серьезному выражению лица, сомнений у него не было. – Разумно было бы предположить, что это головорезы или разведчики, работающие на Ханай. Но пока ничего нельзя утверждать наверняка, может, я, как всегда, излишне осторожен. Все же попрошу вас действовать крайне рассудительно, обнажая оружие только в крайнем случае. Вы хорошо меня поняли? – посмотрел он с великой долей безнадежности на лице, догадываясь, что товарищи едва ли его послушаются.

Оба, конечно же, закивали головами, но в глазах их заблестел живой интерес и жажда приключений. «Этого я и боялся, – подумал Нуреторн. – Но, по крайней мере, они немного протрезвели», – утешил себя он.

Внизу, как и всегда, на своем месте у стойки сидел хозяин. Гости расплатились с ним несколькими медяками, забрали увесистый мешок, приготовленный с вечера, и направились к выходу. На прощанье хозяин помахал им тряпкой, которой вытирал стойку, и многозначительно подмигнул Нуреторну.

Тучи уже совсем рассеялись, и, уже давно перебравшись через крыши даже самых высоких построек, светило по-летнему яркое солнце. Многие жители Овражья вышли из своих домов и, наслаждаясь погожим утром, делились новостями и прекрасным утренним настроением, одаряя любимых соседей громкими криками. Нуреторн, Коловари и Ватиньер, стараясь быть не слишком заметными, приближались к восточным воротам, до которых было рукой подать, как и до всего в крохотном лесном поселении. У врат, всегда открытых при свете дня, путников встретил их страж, который, торопясь и запинаясь, подумал было открыть их еще раз, позабыв, что единожды сегодня это уже сделал. Видимо, не только наши герои хорошо провели вчерашний вечер. На прощание путешественников из Сельна бесстрашный привратник ответил сладким зевком.

За воротами продолжалась все та же дорога, по которой вчера отряд пришел в Овражье, в поселении она превращалась в главную его улицу. Сейчас же, снова став лесной тропой, тракт вел через опушку, заросшую порослью деревьев и кустарником, прямиком в чащу. Спустя несколько минут уже трудно было сказать, что где-то неподалеку лес обрывается, и уж совсем сложно было представить, что, пройдя совсем немного, можно получить крышу над головой и насладиться превосходным пивом. Но мысли Нуреторна, в отличие от его друзей, известных любителей этого напитка, были обращены только вперед:

– К завтрашнему утру мы дойдем до Холмов, надеюсь, все вы помните, что там нас может ждать не самый теплый прием, – обратившись ко всем, сказал он.

– Я много раз слышал сказки и былины про волков с холмов, и о том, как они убивают беспечных путников. Но ведь волки не очень-то любят нападать на людей, все время эти пушистые милахи пытались удрать, только завидев меня! – удивился Коловари.

– О-о, я думал, такие проблемы у тебя только с дамами! – поспешил напомнить об особом успехе в этом деле своему другу Ватиньер.

– Ты прав, – подождав, пока Уолтер не прекратит отвечать тому взаимностью, которая, честно говоря, была далека от истины, Нуреторн смог продолжить, – волки не нападают на людей без особой причины. Но на Холмах, куда мы идем, люди сами стали создателями своих бед. За долгие годы охоты они истребили всех зверей, которыми питались эти хищники, оставив их без добычи. Голодные волки перестали быть избирательными в своих вкусах, все чаще на холмах пропадали люди, и вскоре охота там совсем прекратилась. Так что стоит рассчитывать, что мы натолкнемся хотя бы на одну стаю этих, как ты выразился, пушистых милах.

Нуреторн оборвал последнее слово, резко повернувшись в сторону от дороги. Его спутники не поняли, в чем дело, но через мгновенье их внимание привлек треск веток, исходящий с другой стороны. Осознав, что дальше прятаться смысла нет, скрывавшиеся вышли с разных сторон тракта. Нуреторн тут же узнал вчерашних посетителей постоялого двора и сообщил об этом товарищам: «А вот и те любители хорошо выпить».

В руках их были обнаженные мечи, лица закрывали капюшоны. Они медленно приближались к трем путникам. Когда их разделяло уже меньше двух шагов, Коловари вежливо поинтересовался: «Господа, вам темного или эля?»

В ответ один из нападающих сделал резкий выпад в сторону дерзкого Уолтера. Ватиньер, к счастью, сумевший раскусить нехитрую затею, успел обнажить свой короткий меч и заблокировать удар, но только самым наконечником, оружие нападающего соскользнуло и оцарапало плечо Коловари. С криком он упал навзничь. В ответ на эту атаку Нуреторн достал свой меч и повернулся ко второму незнакомцу. Нападающие испуганно переглянулись. Завязалась битва. Удары по очереди сыпались то на Нуреторна, то на его соперника, но все они не достигали цели. Неизвестный нанес еще один удар, он был блокирован так, что меч нападающего отлетел в сторону. Враг тут же был повержен. Нуреторн обернулся и увидел, как его брат сражается со вторым. Могучий Ватиньер засыпал ударами своего соперника, и тот, оказавшись уже одним коленом на земле, был зарублен. Но вместо удовлетворенного взгляда на лице брата Нуреторн увидел ужас и услышал его крик: «Сзади!» Он только успел поднять меч и начал приседать, чтобы поставить блок, но понял, что времени оставалось слишком мало.

Вдруг его враг, уже готовый нанести удар, замер с выпученными глазами, харкнул кровью и упал к ногам Нуреторна. Из спины его торчала стрела. Ватиньер, убедившись, что теперь им ничего не угрожает, сразу бросился к раненому Коловари. Нуреторн вглядывался в деревья, пытаясь понять, кто же стал его спасителем. При этом меч в ножны он убирать не стал, на всякий случай. К удивлению братьев, на дорогу вышел сын хозяина постоялого двора с луком в руке и колчаном с несколькими стрелами за спиной. Услышав стоны друга, Нуреторн подошел к нему, за ним последовал и его спаситель.

На плече Коловари была порвана одежда, из-под нее тоненькой струйкой сочилась кровь.

– Все хорошо, он даже не повредил кость, – облегченно вздохнул Нуреторн, – сними с него рубашку, Ватиньер, я сделаю повязку, и достань из его сумки флягу, еще не хватало, чтобы рана загноилась.

– Нет, только не моя фляга! – вскрикнул раненый, но на его мольбы никто не собирался обращать внимания.

Тут о себе напомнил очень кстати появившийся сын хозяина таверны:

– Могу я чем-то помочь? – не понимая, что дальше делать, спросил он.

– Ты уже помог, – обернувшись, ответил Нуреторн, – за что я тебе очень благодарен. С радостью отплатил бы тебе тем же, – протянул руку он.

– Отличный выстрел, Эрдол, кажется? – уточнил Ватиньер.

– Верно, меня зовут Эрдол, – покраснел лучник. – Я сын хозяина «Глубокого оврага». И вы должны быть благодарны ему, а не мне. Сомневаясь в благородстве намерений этих парней, он послал меня незаметно идти за ними и, если что-то случится, действовать. Кажется, я справился.

Затем он опустил глаза, слова явно вертелись у него на языке, но юноша сохранил молчание, очевидно, разрываясь в сомнениях.

– У твоего отца невероятное чутье, нам бесконечно повезло его встретить. Вижу, ты что-то хочешь сказать? – заметив колебания Эрдола, спросил Нуреторн.

– Да… – промямлил тот, – но вам сперва стоит позаботиться о вашем товарище, чем слушать меня…

– Верно. Ты же хотел нам помочь? – спросил Ватиньер.

Эрдол кивнул.

– Тогда постарайся найти листья анродеи, или язык дракона. Ты же знаешь, как выглядят это растение?

Сын хозяина снова кивнул и отправился на поиски. Тем временем Нуреторн смастерил незамысловатую повязку из какого-то клока ткани, лежавшего в мешке. Позже выяснилось, что это была его рубашка. Когда повязка была помещена на предназначенное для нее место, Эрдол уже вернулся с необходимыми травами.

– Сложи их в одну из моих книг, – обратился Нуреторн к брату, – а я пока разберусь с нашими дорогими друзьями, а то что-то они совсем побледнели.

Поманив Эрдола за собой, Нуреторн сперва отправился к телу поверженного братом головореза. Осмотрев все карманы и кошель на поясе в поисках чего-то любопытного и не найдя такового, Нуреторн перешел к следующему. У него было загорелое грязное лицо, из-под капюшона торчала прядь черных волос.

– Так что ты хотел сказать? – не прекращая обыскивать тело, спросил у Эрдола он.

– Отец не только послал меня на случай неожиданного нападения, – юноша поправил спавшую на глаз прядь волос и продолжил, – ему стало жалко смотреть, как я год за годом трачу свою жизнь в нашем поселении, выполняя обязанности прислуги, оттачивая по вечерам мастерство стрельбы из лука и читая книги об истории великих сражений. Он этого, конечно, не хотел, но отпустил меня. Так что, если вы разрешите, я присоединюсь к вашему отряду, куда бы вы ни направлялись.